В небе такая луна словно дерево спилено под корень белеет свежий срез
Добавил пользователь Валентин П. Обновлено: 19.09.2024
Японская поэзия основана на чередовании определенного количества слогов. Рифмы нет, но большое внимание уделяется звуковой и ритмической организации стихотворения.
Из классики: - Башо, Бусон, Исса, Шики 1
Мацуо Башо (Басе) - 1644–1694 1
Еса Бусон - 1716–1784 1
Кобаяши Исса - 1762–1826 1
Масаока Шики (Сики) - 1867–1902 1
Малоизвестные японские хайку 2
Американская ретроспектива 2
Уоллес Стивенс 2
Уильямс Карлос Уильямс 2
Аллен Гинзберг 2
Николас Вирджилио 2
Одинокий сверчок - хайку в переводе А. Долина 2
Летние картинки 2
Осенние картинки 3
Зимние картинки 3
Русские хокку разных авторов 3
Сборник хайку и танка разных авторов
Из классики:
Башо, Бусон, Исса, Шики
Мацуо Башо (Басе)
1644–1694
Башо прежде всего был мастером "сцепленных строф" - рэнга, и его трехстишия назывались по-старому "хокку" ("начальная строфа" рэнги). Термин "хайку" появился позднее, однако именно Башо считается Первым Великим Мастером Хайку, так как именно он был первым, кто писал в жанре "отдельных трехстиший". Согласно Башо, процесс написания стихотворения начинается с проникновения поэта во "внутреннюю жизнь", в "душу" предмета или явления, с последующей передачей этого "внутреннего состояния" в простой и немногословной хокку. Такое умение Башо связывал с принципом-состоянием "саби" ("печаль одиночества", или "просветленное одиночество"), что позволяет видеть "внутреннюю красоту", выраженную в простых, даже скупых формах. Это прежде всего означало особый тип всей жизни - Башо жил скромно и уединенно, не имел почти никакой собственности (хотя был неплохого происхождения), много странствовал. Кроме хокку и рэнга, он оставил после себя несколько поэтических дневников (смесь прозы и стихов), из которых самый известный - "Тропа на Север".
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках,
По колено в воде.
Что глупей темноты!
Хотел светлячка поймать я -
и напоролся на шип.
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
С треском лопнул кувшин:
Вода в нем замёрзла.
Я пробудился вдруг.
Чистый родник!
Вверх побежал по ноге
Маленький краб.
А ну скорее, друзья!
Пойдем по первому снегу бродить,
Пока не свалимся с ног.
В ловушке осьминог.
Он видит сон - такой короткий!
Под летнею луной.
пер. В. Марковой
Еса Бусон
1716–1784
Среди своих современников Бусон славился больше как художник, чем как поэт. Он превосходно владел китайской тушью и был одним из крупнейших художников, благодаря которым методы китайской живописи получили распространение в Японии. Он знал китайскую философию и поэзию, и сам неплохо писал стихи в классической китайской манере, а также особые стихи на "смешанном" японско-китайском языке. Бусон очень любил творчество Башо и даже сделал иллюстрации к его "Тропе на Север". В собственных хайку Бусона прежде всего чувствуется художник многие из них выглядят как настоящие наброски тушью с натуры (в отличие, скажем, от трехстиший Башо, у которого чаще, чем у Бусона, встречаются хайку-"суждения").
Зал для заморских гостей
Тушью благоухает…
Белые сливы в цвету.
Коротконосая кукла…
Верно, в детстве мама е?
Мало за нос тянула!
Грузный колокол.
А на самом его краю
Дремлет бабочка.
Прорезал прямой чертой
Небеса над Хэйанской столицей
Кукушки кочующей крик.
Я поднялся на холм,
Полон грусти - и что же:
Там шиповник в цвету!
Хорошо по воде брести
Через тихий летний ручей
С сандалиями в руке.
Два или три лепестка
Друг на друга упали…
Облетает пион.
Зеленую сливу
Красавица надкусила…
Нахмурила брови.
"Буря началась!" -
Грабитель на дороге
Предостерег меня.
пер. В. Марковой
Кобаяши Исса
1762–1826
Исса, в отличие от Башо и Бусона, происходил из бедной крестьянской семьи. Он тоже много странствовал, но в его жизни было больше страданий и борьбы, чем созерцания. Жизнь с мачехой в детстве, нищета, смерть двух жен и нескольких детей - все это сильно сказалось на его поэзии. У Иссы много стихов о самых мелких и незначительных существах - мухах, улитках, вшах. Тем не менее, в его стихах об этих "братьях меньших" не просто патетическая жалость, но симпатия и воодушевление, переходящее в призыв к протесту против жизненных тягот и отчаяния.
Стаяли снега, -
И полна вокруг вся деревня
Шумной детворой.
Ах, не топчи траву!
Там светлячки сияли
Вчера ночной порой.
Вот выплыла луна,
И самый мелкий кустик
На праздник приглашен.
О, с какой тоской
Птица из клетки глядит
На полет мотылька!
Наша жизнь - росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь - и все же…
Тихо-тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Будда в вышине!
Вылетела ласточка
Из его ноздри.
Ой, не бейте муху!
Руки у нее дрожат…
Ноги у нее дрожат…
О, до чего мне стыдно
Слушать, лежа в тени
Песню посадки риса!
пер. В. Марковой
Масаока Шики (Сики)
1867–1902
Именно Шики ввел термин "хайку", там самым "официально" отделив искусство одиночных трехстиший от искусства рэнги (последнее уже не было так популярно, как во времена Башо). В поэзии хайку Шики основал новую школу (считается, что он просто возродил этот жанр, который уже тоже начал приходить в упадок). Шики провозгласил принцип "объективности" как основополагающий: образы для хайку следовало брать из реального жизненного опыта, а не из собственного воображения; фигура самого наблюдателя-поэта, его суждения, лично придуманные эпитеты - все это по возможности удалялось теперь из кадра. Именно Шики прославил Бусона как поэта, противопоставив "более объективного" Бусона-художника "субъективному" Башо-монаху. Почти всю жизнь Шики страдал от болезней, и последние семь лет он был прикован к постели. Он и умер довольно рано, в 35 лет (от туберкулеза), однако оставил после себя новую школу хайку и новую школу танка, что в общем не так мало…
убил паука,
и так одиноко стало
в холоде ночи
горная деревня
из-под сугробов доносится
журчанье воды
горы весной
глядят одна из-за другой
со всех сторон
груши в цвету…
а от дома после битвы
лишь руины
цветок ириса
почти завял
весенние сумерки
летом на реке
рядом мост, но мой конь
переходит вброд
чищу грушу
капли сладкого сока
ползут по лезвию ножа
ты остаешься,
я ухожу - две разные
осени для нас
пер. А. Андреева
Весенний дождь.
Зонтами со всех сторон
Покрыта лодка.
Так быстро-быстро
Смывает лето прочь
Река Могами!
Местечко Сага.
Могилы многих красавиц
В летней сокрыты траве.
Молодая листва…
Ах! Три тысячи воинов
Спрятаны в ней!
Стих гром.
В лучах заката на ветке
Поет цикада.
Прозрачный пруд.
От взгляда зимородка
Рыбы уходят на дно.
Прохладно у ворот!
Звезд имена называет
Незнакомый мне человек.
Внезапный ливень!
На голове у карпа
Он отбивает дробь.
Высоко в облаках
Жаворонки парят,
Вдыхают туман.
Сердита как красавица!
Она проиграла
Игру в волан.
Поет цикада.
Но мой старый отец
Глухой…
Засуха.
В деревню набрать воды
Заходят пираты.
В город крестьянин
Пришел любоваться вишней,
А его обокрали!
Увяла ипомея
Пока я рисовал
С нее картину…
Долгий день.
Лодка и берег ведут
Друг с другом разговор.
Из истории хайку
Он буквально взорвал мир японской поэзии, написав в 1681 году необычное по меркам 17 столетия трехстишие:
На мертвой ветке
Здесь впервые сегодня расцвел
Как и Мацуо Басе, Сики тоже любил писать о природе, однако интриги, как мы можем видеть, нет никакой. Что, впрочем, не умаляет красоты трехстишия. С начала 20 века обновленные японские хокку стали активно переводить на различные европейские языки, благодаря чему японская поэзия стала более известна за пределами страны и превратила хокку в стихи для широких народных масс.
К слову, трехстрочный формат записи появился именно после того, как японские стихи хокку начали переводить на европейские языки. В традиционном варианте хокку записываются иероглифами в столбик сверху вниз. Сегодня в Японии распространен и современный вариант записи по горизонтали в одну строчку.
Еще дальше в своих идеях пошел канадский поэт и теоретик Кларенс Мацуо-Аллар, полагавший, что и оригинальные хайку на английском должны быть записаны в одну строчку. Эта идея тоже оказалась избыточно радикальной для англоязычных авторов и не получила развития.
К тематике хайку мы еще вернемся, а пока поговорим про литературные особенности жанра.
Литературные особенности хайку
Возвращаясь к стихам, обратим ваше внимание, что расположение кирэдзи на 5-м или 12-м слоге делает логическую паузу в трехстишие либо в конце первой строчки, либо в конце второй. Оба варианта распространены примерно одинаково.
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень…
Белеет свежий срез.
А еще в хайку привлекают вечные, как мир, темы, которые затрагивают авторы со времен Средневековья и до наших дней.
Тематика хайку
О чем же предпочитают писать авторы со времен зарождения хокку? Как мы уже успели заметить, чаще всего встречаются хокку про природу. Приверженцами темы были Мацуо Басе, Масаока Сики и многие другие авторы.
Над высокой крышей дымок…
Лист опавший поймал
И лапкой прижал осторожно
Можно найти хокку неизвестных авторов, чьи сюжеты и зарисовки очень перекликаются с нашей культурой:
Бушует осенний вихрь!
Едва народившийся месяц
Вот-вот он сметет с небес…
Лист летит на лист,
Все осыпались, и дождь
Хлещет по дождю…
Дятел стучит и стучит,
Ищет сухое дерево
Среди вишневых цветов…
Весьма романтично, не правда ли. Какие еще темы, помимо природы, затрагивали японские хокку? Конечно же, тему душевных переживаний человека, которую не обошла, пожалуй, ни одна поэзия мира. Правда, и тут многие авторы предпочитают использовать аллегории и ассоциации с явлениями природы. Например, Такахама Кеси (1874-1959) утверждает, что:
Скорбеть о весне –
О жизни своей быстротечной
Ему отчасти вторит поэт Танэда Сантока (1882-1940), но выражает свои эмоции через описание другого времени года:
Сколько лет позади!
Я, старик, все так же шагаю
По палым листьям…
Выражать чувства через явления природы – это достаточно частый тренд японских хокку. Причем многие из них настолько глубокомысленны, что перевод выходит далеко за пределы традиционного трехстишия. Примером может служить творчество Сайто Мокити (1882-1953):
Блеск искристых снегов
И не знаю, о чем тоскует
беспокойное мое сердце…
Не из обычных людей
Тот, которого манит
Дерево без цветов…
Есть ли место оптимизму в японских хокку? Конечно! И для этого достаточно обратиться к творчеству Накамура Кусатао (1901-1983):
Налились пурпурным соком…
Сын у нас родился!
Или другой пример:
Услышав негромкий напев –
В поле сажают рис…
Как видим, ничто человеческое этому жанру не чуждо, и положительные эмоции точно так же находят отклик в творчестве японских хайдзинов. Стиль хайку позволяет говорить обо всем, в том числе говорить с юмором. Мы не просто так упомянули одностишия Владимира Вишневского, когда говорили о японской традиции писать хокку в один столбик либо в одну строчку. Творчество Вишневского пронизано юмором, как и произведения отдельных авторов хокку.
Процитируем, к примеру, ранее упомянутого нами японского поэта Еса Бусона и его замечательное трехстишие:
Грабитель на дороге
Как тут не вспомнить наш российский анекдот про двух киллеров, поджидающих жертву и выражающих беспокойство, не случилось ли чего, потому что жертва явно задерживается.
А вот Кобаяси Исса демонстрирует более утонченный юмор:
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Если не знать, что высота горы Фузди составляет 3 776 метров, а среднестатистическая улитка за всю свою жизнь проползает не более 250 километров, трехстишие не покажется подозрительным. За точность расчетов не ручаемся, хотя бы потому что улитки тоже бывают разные [science.yoread, 2013]. Однако понятно, что, даже если какая-то порода улитки может ползти в 2-3 раза быстрее, это никак не поможет ей достигнуть вершины Фудзи за всю свою жизнь, потому что улитки столько не живут.
Весьма специфичный то ли юмор, то ли трепетное отношение к природе и боязнь побеспокоить насекомых демонстрирует Камидзима Оницура:
Некуда воду из ванны
Выплеснуть мне теперь…
Всюду поют цикады!
В общем-то, нам бы его заботы, но читается интересно. Кстати, сегодня предпринимается немало попыток подражать хайку среди русскоязычной пишущей публики.
Хайку в русской культуре
Как правило, в русскоязычной традиции подражания хайку – это юмористические трехстишия, отражающие реальную или вымышленную смешную ситуацию. Большинство трехстиший безымянные или подписанные ником. Мы не будем нарушать традицию, а просто дадим вам возможность насладиться юмором, пусть иногда даже черным! Итак, поехали!
Топ-12 русских веселых хайку:
1
Сакуры белая ветвь
Тихо на землю легла…
Доволен я новой пилой!
2
Бережно грабли кладу
Перед дверью соседа…
Ошибкам учиться хочу!
3
Заснул на рельсах я…
Что нынче уготовит
4
Смотрю, настроение хорошее,
И искра в глазах появилась…
Снова мозг коротит?
5
Безмятежность такая приятна,
Когда спишь на работе,
А деньги идут и идут…
6
Все, что осталось вчера,
Надо допить сегодня…
Связь времен неразрывна!
7
Велик талант жены самурая –
Единым ударом скалки дарит мужу она
Яркие звезды в ночи…
8
По отдельности каждый из вас –
Ломкий и хрупкий прутик…
И лишь вместе вам быть метлою поганой!
9
Спит сном младенца
Бомж под скамейкой…
Так хорошо без забот!
10
Туман над рекой
11
Слово как воробей…
Если оно вылетит,
Как бы не нагадило…
12
То ли уж утро здесь раннее,
То ли уж вечер тут поздний…
Сдвинуло время сакэ…
В этом новаторском и ставшем уже классическим справочнике авторы представляют поэтов хайку, пишущих на японском, английском, испанском, французском, немецком языках. Представлены четыре великих японских мастера хайку, такие как Мацуо Басе, Еса Бусон, Кобаяси Исса, Масаока Сики, и западные авторы, о которых пока мало известно, но их работы весьма интересны. Это произведения Гэри Снайдера, Джека Керуака и Ричарда Райта.
Кстати, именно с этой целью – дать читателю проникнуться смыслом хайку, ни на что не отвлекаясь – аутентичные японские издания часто печатают хайку из расчета одно трехстишие на одну страницу. Возможно, не слишком экономно, зато в таком формате вас ничто не отвлечет от познания смысла! Мы тоже не будем вас долго отвлекать, поэтому просто желаем успехов в творчестве!
Ворон сидит одиноко.
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках,
По колено в воде.
Что глупей темноты!
Хотел светлячка поймать я —
и напоролся на шип.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
С треском лопнул кувшин:
Вода в нем замёрзла.
Я пробудился вдруг.
Вверх побежал по ноге
А ну скорее, друзья!
Пойдем по первому снегу бродить,
Пока не свалимся с ног.
В ловушке осьминог.
Он видит сон — такой короткий!
Под летнею луной.
Зал для заморских гостей
Белые сливы в цвету.
Верно, в детстве мама е?
Мало за нос тянула!
А на самом его краю
Прорезал прямой чертой
Небеса над Хэйанской столицей
Кукушки кочующей крик.
Я поднялся на холм,
Полон грусти — и что же:
Там шиповник в цвету!
Хорошо по воде брести
Через тихий летний ручей
С сандалиями в руке.
Два или три лепестка
Друг на друга упали…
Грабитель на дороге
И полна вокруг вся деревня
Ах, не топчи траву!
Там светлячки сияли
Вчера ночной порой.
Вот выплыла луна,
И самый мелкий кустик
На праздник приглашен.
О, с какой тоской
Птица из клетки глядит
На полет мотылька!
Наша жизнь — росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь — и все же…
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Ой, не бейте муху!
Руки у нее дрожат…
Ноги у нее дрожат…
О, до чего мне стыдно
Слушать, лежа в тени
Песню посадки риса!
Масаока Шики (Сики)
Башо прежде всего был мастером "сцепленных строф" - рэнга, и его трехстишия назывались по-старому "хокку" ("начальная строфа" рэнги). Термин "хайку" появился позднее, однако именно Башо считается Первым Великим Мастером Хайку, так как именно он был первым, кто писал в жанре "отдельных трехстиший". Согласно Башо, процесс написания стихотворения начинается с проникновения поэта во "внутреннюю жизнь", в "душу" предмета или явления, с последующей передачей этого "внутреннего состояния" в простой и немногословной хокку. Такое умение Башо связывал с принципом-состоянием "саби" ("печаль одиночества", или "просветленное одиночество"), что позволяет видеть "внутреннюю красоту", выраженную в простых, даже скупых формах. Это прежде всего означало особый тип всей жизни - Башо жил скромно и уединенно, не имел почти никакой собственности (хотя был неплохого происхождения), много странствовал. Кроме хокку и рэнга, он оставил после себя несколько поэтических дневников (смесь прозы и стихов), из которых самый известный - "Тропа на Север".
Читайте также: